Спецоперация России: первые оценки американских экспертов

Спецоперация России по защите Донецкой и Луганской Народных Республик, безусловно, займет свое место в мировой истории военного искусства. Редакция ИВi  планирует публиковать материалы, связанные с происходящими событиями и отражающие взгляды и мнения о них зарубежных военных экспертов. В настоящей публикации вниманию читателей предлагаем статья сотрудника Института современной войны (Modern War Institute) в Вест-Пойнте (США) доктора Джейкоба СТОЙЛА «Семь стратегических уроков первых дней войны на Украине» (Seven strategic lesson from the firsr days oft he war in Ukraine).

Как и ранее перевод выполнен с сохранением терминологии и стиля автора. Внесенные изменения обусловлены требованиями поисковой оптимизации (SEO). [Дополнения от ИВi даны в квадратных скобках]

На момент публикации этой статьи с начала спецоперации России [у автора – вторжения России в Украину] прошло около ста часов. В Вооруженных Силах США, а также среди наших партнеров и союзников по всему миру формируются бесчисленные группы для изучения тактических и оперативных уроков этого недавнего акта российской агрессии. Эти команды сосредоточатся на том, как Россия ведет войну с использованием обычных вооружений, на ее новой тактике, ее оперативных подходах и на том, как она интегрирует свое вооружение. Эти уроки потребуют времени для разработки. Между тем есть семь уроков, которые американские военные могут извлечь из подготовки к российскому вторжению и первого дня войны. Независимо от конечного результата, эти уроки останутся актуальными.

Урок 1. Логика ядерного сдерживания и гарантированного взаимного уничтожения не изменилась

На протяжении всей холодной войны угроза ядерной войны удерживала ядерные державы от непосредственного участия. Действительно, явного проявления достаточной вооруженной решимости в целом было достаточно, чтобы предотвратить эскалацию со стороны другой державы. Трудно представить себе какую-либо ограниченную цель, поставленную перед ядерной войной. Это привело к осторожному развертыванию. Американские войска не защищали Венгрию в 1956 году, а советские войска не использовали свое преимущество в районе Берлина. Обе стороны обычно сопровождали передвижение своих войск и передовое развертывание значительными мерами по контролю за эскалацией.

Развертывание сил США в Восточной Европе за последние несколько месяцев продолжает отражать эту логику. По мере того, как Россия становилась все более воинственной по отношению к Украине, США осторожно направляли свои силы в страны НАТО. Эти страны вряд ли могли подвергнуться агрессии со стороны обычных ВС России, по крайней мере, в этом раунде конфликта. Эта неизменная преобладающая логика также означает, что противник из великой державы вряд ли привлечет какое-либо активное развертывание США с помощью крупномасштабных обычных средств.

В то же время это не делает войны менее вероятными из-за того, что среди специалистов сдерживания во время холодной войны стало известно как парадокс стабильности-нестабильности. Логика этого парадокса не исчезла с распадом Советского Союза. По своей сути этот парадокс предполагает, что из-за взаимно гарантированного уничтожения великие ядерные державы будут вступать в опосредованные конфликты (например, в Сирии) или ограниченные операции против своих соперников. В то же время, чувствуя себя более комфортно в участии в конфликтах против мелких неядерных держав, потому что они считают, что после начала войны соперничающая великая держава не будет вмешиваться обычными военными средствами. Эта тенденция отчетливо проявляется в российском вторжении в Украину.

Урок 2. Ядерное сдерживание США не простирается дальше самого передового американского солдата

Этот урок следует из первого. Ядерное сдерживание определяется восприятием приверженности. Это в немалой степени объясняет, почему во время холодной войны большое количество американских войск было развернуто в Европе. Присутствие и приверженность идут рука об руку. В основе дела лежит вопрос о том, какая страна должна принять решение, рискуя потенциальной ядерной конфронтацией. В этом отношении ограничения ядерного сдерживания отражают теорию преимущества первопроходца. Если в этом районе находится значительное количество военнослужащих США, то начать крупномасштабную атаку с использованием обычных вооружений в этом месте означает рисковать возможностью эскалации. Нападение на страну, в которой нет значительного присутствия США, вынуждает Соединенные Штаты пойти на риск эскалации из-за конфликта со сравнительно ограниченными национальными интересами.

Ротационные силы обеспечивают сдерживание, когда они присутствуют, но не сдерживание, когда их нет. Только постоянное присутствие служит для создания сдерживающего эффекта. Если США не подтвердили свое обязательство на местах, то этого обязательства, по сути, не существует. Недавние запросы стран НАТО вблизи Украины об усилении военного присутствия США отражают этот принцип. Военное присутствие не должно быть достаточно сильным, чтобы отразить крупномасштабное наступление соперничающей великой державы, но оно должно быть достаточным, чтобы продемонстрировать, что любое вторжение вызовет эскалацию и войну великих держав. Переброска 82-й воздушно-десантной дивизии в Польшу как раз соответствует этой логике.

По сути, этот урок должен научить нас думать о присутствии США, как о сигнале не только о нашей решимости защищать одну страну, но и о нашей нерешительности защищать те страны, в которых мы не размещаем постоянные силы. Направляя силы в страны НАТО Восточной Европы, а не на Украину, мы дали понять России, что мы не привержены защите Украины и что наш сдерживающий зонтик не прикрывает эту страну. Это был важный шаг в развитии российской кампании. В результате Россия получила преимущество первопроходца, что значительно затруднит любые попытки повлиять на вывод российских войск. Этот урок имеет прямое отношение к любому месту, такому как Тайвань, в отношении которого США взяли на себя обязательства, но не имеют постоянного присутствия.

Урок 3. КМБО может вернуться, но не для нас (по крайней мере, против другой великой державы)

Типы войн, которые ведут разные типы держав, значительно различаются. Один из уроков первых нескольких дней спецоперации России на Украине состоит в том, что обычные крупномасштабные боевые операции [large-scale combat operations, LSCO. Далее – КМБО] против великой державы – это не артефакт ушедшей эпохи, а часть нашей современной реальности – если вы такая страна, как Украина. Для США, пожалуй, не так много. В случае с Украиной у США была возможность направить свои силы вперед, но они этого не сделали. Несмотря на то, что русские вторгаются, и мы на словах берем на себя обязательства по защите суверенитета Украины, и даже несмотря на то, что у нас есть силы в регионе, отмеченная ранее логика ядерной эскалации исключает значительный ответ обычными силами в поддержку Украины. Мы не только не будем использовать ударную авиацию, но и не будем размещать истребительные эскадрильи или подразделения ПВО даже на поле боя, потому что это исключает логика ядерной эскалации. Хотя мы, возможно, захотим вернуться к концентрации КМБО против соперничающей великой державы, недавние события на Украине продемонстрировали, насколько маловероятной может быть такая возможность.

Для наших партнеров история несколько иная. Для такой страны как Украина КМБО против великой державы – это кошмар будущего, к которому они должны готовиться. Даже в случае победы последствия участия в такой битве на родной земле окажутся разрушительными. Единственный выбор Украины – победить быстро и эффективно. Это приводит к тому, что военные США и наши партнеры должны развиваться и овладевать двумя способами мышления и ведения боя. Наши партнеры должны разработать один режим, основанный на преобладании в КМБО, в то время как США должны разработать другой режим, основанный на поддержке наших партнеров, сдерживании наших противников и победе в соревновании великих держав. Соединенные Штаты должны обосновать такой метод реалиями и ограничениями, о которых свидетельствуют наши действия в поддержку Украины с тем, чтобы выработать подход, который обеспечит реальную помощь нашим странам-партнерам.

Урок 4. Мы (наши союзники и партнеры) должны победить через оборону

Первый день спецоперации России на Украине, как и опыт 2014 года, показывает, что для наших партнеров и даже наших союзников, которым угрожает великая держава, критическим режимом работы является оборона. У них нет другого выбора, кроме как побеждать через оборону. Эта фундаментальная истина должна изменить их силовые структуры и оперативные подходы. Это также должно изменить то, как США предоставляют им военную помощь и обучение. Идея о том, что Украина несколько недель назад начала превентивное наступление на Донбасс или Крым, граничит с абсурдом в нынешней стратегической обстановке. Даже если бы они обдумывали это, результаты предпринятого Грузией упреждающего наступления на Южную Осетию и сопровождавшая его потеря международной поддержки исключили бы эту идею из рациональных расчетов невеликой державы, столкнувшейся с угрозой великой державы. Это означает, что на начальной стадии любой войны между одним из наших партнеров и великой державой наш партнер будет обороняться.

Характер обороны в этом случае также отличается от типичных военных предположений США. Как только великая держава захватывает территорию, ее вооруженные силы, как правило, уходят только по собственному желанию, как показали результаты российского вторжения в Украину в 2014 году и российского вторжения в Грузию в 2008 году. Это означает, что любая земля, обмененная на время, может быть обменена на полупостоянной основе. Кроме того, при скорости современной механизированной войны обмен землей может вызвать быстрый каскадный эффект. После крупной обычной наступательной операции великой державы силы любой невеликой державы могут иметь всё, кроме кульминации, и возможность быстрого перехода к чему-то большему, чем ограниченное и локальное контрнаступление, крайне маловероятна.

Более того, маневренная оборона требует значительных командно-контрольных способностей, и, как показали первые несколько дней конфликта на Украине, агрессор большой силы, скорее всего, будет нацелен на средства, которые позволяют эффективно командовать и управлять. Наши страны-партнеры должны сосредоточиться на подготовке к передовой обороне на неопределенный срок. Остановить врага из великой державы в начальной точке атаки или вблизи нее – это единственный способ гарантировать территориальную целостность страны. Это требует иного подхода к обороне, отличного от того, о котором обычно думают американские военные, в котором основой обороны является маневр, а не укрепления, а целью обороны является быстрый переход к наступлению.

В свою очередь, это также означает, что при оказании помощи странам-партнерам мы должны думать о том, чтобы помочь им подготовить инфраструктуру, необходимую для обороны, включая использование городских и подземных пространств. Для сил США, развернутых на передовом крае для сдерживания российской, китайской или иранской агрессии, этот урок также содержит важную истину. Если наши противники захотят проверить нашу решимость, то это произойдет в то время, когда силы США находятся на передовой позиции с целью сдерживания или успокоения партнера. Отступление от этой позиции нанесет ущерб США в информационном пространстве, в то время как упреждение, такое как проверка решимости посредством наступательной реакции, может привести к неприятной эскалации. Это означает, что подготовка и обучение в США должны быть больше сосредоточены на размышлениях о требованиях поддержания и успешного удержания статичной и подготовленной обороны – не только для наших партнеров, но и для наших сил.

Урок 5. Пришло время освоиться в серой зоне

До сих пор эти уроки рисовали довольно мрачную картину эффективности американских ВС в поддержке наших партнеров в случае вторжения соперничающей великой державы с обычными вооруженными силами. США могут многое сделать для поддержки наших партнеров в случае возникновения такой чрезвычайной ситуации, но для этого нам необходимо отказаться от парадигмы, основанной на разделенной концепции между КМБО и обычными операциями. Вместо этого ВС США должны полностью осознать тот факт, что соперничество между великими державами часто является длительной борьбой, и когда это соперничество ведется против другой ядерной державы, оно редко, если вообще когда-либо, переходит во что-либо, кроме самого ограниченного прямого столкновения с применением обычных вооружений. В результате американским военным и политикам необходимо освоиться в серой зоне.

Хотя нам не следует рассчитывать на то, что мы сможем вступить в бой с нашими соперниками с помощью крупномасштабных обычных средств, многое можно сделать в киберпространстве и электронном спектре, что может оказать прямое влияние на способность наших противников проводить операции. Нынешняя война на Украине выявила легкость идентификации – и некоторые слабости – российской сигнальной архитектуры. Кроме того, многие из ударов российских ракет большой дальности были нанесены с помощью спутниковой навигации и других подобных средств. Все эти уязвимые места, которые США имеют все возможности использовать, не рискуя применением обычных сил.

Наши противники уже сделали то же самое с нашими партнерами и союзниками, и нам пора научиться отвечать взаимностью. То же самое верно в сфере кибер- и космических операций. Это области, в которых США могут оказать прямую военную поддержку нашим партнерам, таким как Украина, после начала боевых действий. Как видно из многочисленных исторических примеров, таких как кибервмешательство России и Китая в действия американских сил и киберакции Израиля и Ирана «око за око», в этих областях мы можем добиться значимых и, возможно, решающих результатов без рисков ядерной эскалации, которые сопровождают интервенцию обычных сил.

В настоящее время ключевые проблемы связаны с мышлением, разрешениями и полномочиями, а не с возможностями. Американские военные должны усвоить, что, хотя мы можем многое сделать до начала боевых действий, как только начнется обычный бой, мы сможем наилучшим образом поддержать наших партнеров в серой зоне. Научившись комфортно действовать ниже порога КМБО, но выше простого сдерживания, американские военные могут научиться лучше поддерживать наших партнеров и расстраивать замыслы наших противников.

Урок 6. Революцию (и любую другую войну) будут показывать по телевидению

От карт Google, отслеживающих передвижение российских войск по их функции дорожного движения и дорожных камер на автомагистралях, до множества изображений с мобильных телефонов, видео TikTok и множества других средств записи и передачи видео, сигналов и фото, становится ясно, что передвижения и мероприятия войск будут доступны для средств массовой информации. Одним из ясных уроков этого конфликта является то, что сеть соединений, которая раньше ограничивалась в основном городскими районами, теперь метастазировала. Передвижения в городах и даже в сельской местности с одинаковой вероятностью будут засняты камерами и появятся в новостях. Таким образом, работа в информационном пространстве является неотъемлемой частью ответственности всех подразделений, независимо от уровня их полномочий.

Это также означает, что тактические силы должны быть подготовлены к взаимодействию с этой средой и тому, как проводить свои операции таким образом, чтобы поддерживать усилия по информационным операциям. Это также создает новый акцент на военном обмане. Если передвижения войск нельзя скрыть, их нужно замаскировать. Если американские военные не могут заглушить сигналы, создаваемые их передвижениями, они могут усилить шум, чтобы замаскировать их. Случай с несостоявшейся высадкой морского десанта в Одессе – отличный тому пример. Хотя США не могут скрыть свои основные действия, они могут замаскировать их, усилив шум и тем самым скрыв свои основные усилия или ключевые намерения.

[sendpulse-form id=”2230″]

Урок 7. Соревнование великих держав — это глобальная борьба

Если цель ВС США состоит в том, чтобы одержать победу над нашими противниками из числа великих держав в стратегическом соревновании, то они должны признать, что это глобальная борьба. Есть искушение сосредоточиться на границах противника и предположить, что именно там лежат решающие точки соперничества. Хотя в этом предположении есть доля правды, пространство глобальной конкуренции не менее важно. Зная, что Россия имеет преимущество в ракетных системах, а также в боевой авиации как в вертолетах, так и в самолетах, Украина обратилась к Израилю и США с просьбой продать ей систему «Железный купол». Эта система могла бы стать серьезной проблемой для России на начальном этапе операций, которые основывались на ракетных ударах большой дальности в сочетании с высадкой воздушных десантов. Израиль отказался из-за сильной позиции России в Сирии. Кроме того, Израиль считает, что ему нужен как минимум нейтралитет России, поскольку Израиль пытается ослабить иранские возможности. Чем больше американские военные смогут работать с партнерами, чтобы укрепить их чувство стратегической безопасности, тем больше мы сможем использовать партнерские ресурсы для поддержки других союзников и партнеров, таких как Украина. В то же время работа с партнерами и через «серую зону» по ухудшению глобального положения противника снижает возможности противника вести наступательные операции.

Наконец, поскольку санкции остаются одним из ключевых инструментов, используемых США для принуждения наших соперников без участия в КМБО, способность применять эти санкции и даже ограниченные блокады имеет решающее значение. Для этого требуется способность использовать достаточную степень контроля над глобальным достоянием и лишить противника глобальных позиций, с которых он может проецировать силу, действовать безнаказанно или оказывать влияние в обход санкций.

Во время холодной войны реальный способ освободить Восточную Европу от советского господства заключался в поддержке Израиля в 1973 г., Афганистана в 1980-х гг. и в бесчисленных сражениях по всему миру, а не в отправке войск в Будапешт в 1956 г. Аналогичным образом, ключевые пути к оказанию помощи Украине или любой другой угрожаемой стране лежат в Сирии и в других местах. Усвоение этого урока потребует изменения мышления в американских ВС и означает, что Центральное, Южное и Африканское командования ВС США почти так же важны в противостоянии России и Китаю, как Европейское и Индо-тихоокеанское командования ВС США.

В своем исследовании КМБО великих держав подполковник Джефф Дэй отметил, что этот аспект не изменится, даже если между великими державами начнутся обычные боевые действия. Он хорошо описал это, проведя различие между «глобальным ближним боем» — в данном случае на Украине — и борьбой за доступ к «глобальному пространству для маневра». В конечном счете, конкуренция великих держав – это марафон, а не спринт, и поэтому сторона, которая имеет возможность использовать глобальные ресурсы и отказывать в них конкурентам, имеет устойчивое преимущество.

По мере того, как спецоперация России будет продолжаться, можно будет многому научиться из происходящих тактических и оперативных событий, но в них и среди них стратегические уроки начала войны вполне могут быть потеряны. Как это ни парадоксально, стратегические уроки, подобные семи, представленным здесь, возможно, являются одними из самых важных для ВС США. В то время как некоторые из уроков просто воплощают в жизнь старые, полузабытые концепции прошлых веков, другие уроки касаются адаптации к новой стратегической среде. Каким бы ни был исход войны на Украине, партнеры США продолжат сталкиваться с агрессией со стороны наших великих держав-соперников. Если мы извлечем правильные уроки сейчас, мы сможем предотвратить вторжения и, если они произойдут, лучше помочь нашим партнерам одержать победу. Если мы этого не сделаем, Украина и другие страны будут продолжать бороться за свою жизнь с разложенной против них колодой.

---

По материалам ресурса mwi.usma.edu

.