Как и ранее представляем мнение зарубежных специалистов о специальной военной операции России на Украине. В статье «Уроки, извлеченные из конфликта на Украине – операции БПЛА, варианты и тенденции» представлен взгляд на развитие отрасли военных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) России и их применении в ходе СВО.
Автор – Дэвид СОУ (David Saw) – аналитик издания European Security & Defence.
Перевод статьи выполнен с сохранением стилистики автора. Под рубрикой «Зарубежный автор» редакция ИВi старается представлять широкий спектр взглядов иностранных военных специалистов. [Замечания ИВi даются в квадратных скобках]
Подписывайтесь на наш телеграм-канал
«Уроки, извлеченные из конфликта на Украине – операции БПЛА, варианты и тенденции»
Прошел почти год с тех пор, как Россия начала то, что она назвала своей «специальной военной операцией», а на самом деле – вторжение в Украину. То, что должно было стать кампанией, которая продлится несколько дней и приведет к обезглавливанию политического и военного руководства в Киеве, что привело бы к быстрому краху украинского сопротивления, превратилось в затяжной и сложный конфликт. Многие из существовавших до февраля 2022 года предвзятых мнений о способности Вооруженных сил Украины [ВСУ] сопротивляться, стойкости ее руководства и воле народа поддержать борьбу на Украине оказались неверными. В равной степени, некоторые из предубеждений о возможностях, руководстве и доктрине российской армии оказались столь же неверными. В этой статье мы рассмотрим аспекты использования БПЛА в текущем конфликте на Украине, уделяя основное внимание испытаниям и невзгодам, связанным с возможностями российских БПЛА.
То, что произошло на Украине с февраля 2022 года, является лишь последней, но наиболее интенсивной, кровавой и разрушительной фазой конфликта, который начался в 2014 году. На начальном этапе конфликта в 2014/2015 годах аннексия Крыма и война на Донбассе привели к созданию сепаратистских анклавов в Донецке и Луганске. В то время было много предположений о том, что России удалось разработать концепцию «ведения войны нового поколения», объединяющую как обычные, так и нетрадиционные операции, и что российская армия со своими батальонными тактическими группами разработала новую оперативную структуру для ведения маневренной войны. Новшество было названо игрой, и, внезапно, российские военные взяли на себя ведущую роль в создании того, что для многих может рассматриваться как новая революция в военном деле.
Начальная фаза конфликта на Донбассе неизбежно привела к написанию ряда анализов, один из которых, оказавший определенное влияние, был опубликован в Army, в июне 2016 года и написан Филиппом КАРБЕРОМ [Phillip Karber], военным аналитиком, который несколько раз посещал Украину во время фазы конфликта 2014/2015 годов, и подполковником Джошуа Тибо [Joshua Thibeault], системным аналитиком оперативного отдела армии США. Авторы отмечают, что «борьба на Украине включала в себя самые масштабные сражения в Европе со времен окончания Второй мировой войны». До вторжения в феврале 2022 года трудно было не согласиться с этим утверждением.
В статье, озаглавленной «Война нового поколения России», авторы описывают ряд разработок, связанных с БПЛА. Первая из них в контексте радиоэлектронной борьбы (РЭБ), комментируя важность РЭБ для российской армии, они классифицируют четыре ключевые задачи РЭБ, одна из которых – поражение БПЛА. Они отмечают, что «радиоэлектронная борьба является крупнейшим убийцей украинских систем, создавая помехи либо для сигналов контроллера, либо для сигналов GPS».
Важно иметь в виду, что ВСУ в 2014/2015 годах были совершенно иными по сравнению с ВСУ в 2022 году. Еще в 2014/2015 годах руководство оставалось слабым и медленно реагировало, оснащение было разного качества и часто ограниченным в количестве, а службы поддержки – безразличными. Имелись некоторые подразделения сухопутных войск Украины с хорошим командованием и более качественными, но это были исключения. Справедливо сказать, что в начальный период конфликта 2014/2015 годов ВСУ занимали второе место [по сравнению с ВС РФ] как в качественном, так и в количественном отношении.
О БПЛА, в статье говорится: «Украина является первым конфликтом, в котором беспилотные летательные аппараты присутствуют с обеих сторон в значительном количестве.Россия использует БПЛА для разведки, обнаружения целей и поражения в режиме реального времени при массированных артиллерийских обстрелах и, совсем недавно, в качестве «минибомб», перевозящих зажигательные взрывчатые вещества, нацеленные на склады боеприпасов и топлива».
Авторы продолжали: «Украинские силы наблюдали до восьми пролетов российских БПЛА в день, и постоянное осознание того, что за ними наблюдают и преследуют, часто являлось травмирующим опытом, который вселял страх и препятствовал передвижению, особенно днем.Сочетание небольшого размера, ограниченного радиолокационного сечения или инфракрасной сигнатуры и отсутствия обнаружения до тех пор, пока они не окажутся над или пролетят мимо цели, делает взаимодействие с ракетами класса «земля-воздух» маловероятным и дорогостоящим предложением».
Анализ этих выводов с учетом ретроспективного анализа, по-видимому, указывает на то, что влияние БПЛА с точки зрения как физических, так и моральных аспектов в 2014/2015 годах, по-видимому, намного перевешивает количество БПЛА, доступных любой стороне на тот момент времени. Это само по себе является важным событием.
Уроки прошлого
Что оказалось важным на первом этапе войны на Украине в отношении БПЛА, так это то, что использовались БПЛА с полной военной спецификацией, но в то же время обе стороны использовали БПЛА коммерческого/гражданского назначения. Как Украина, так и сепаратисты на Донбассе модифицировали БПЛА коммерческого класса, чтобы повысить их возможности и живучесть, а также создавали новые БПЛА из коммерческих/ гражданских компонентов, которые они могли приобрести на международном рынке.
В начале конфликта Украина имела очень мало возможностей в отношении БПЛА, имелось несколько доступных платформ Туполева советских времен, но их вряд ли можно было назвать современными. Осознавая важность возможностей БПЛА, простые украинцы собрались вместе и объединили свои ресурсы для покупки гражданских БПЛА, которые можно перепрофилировать для военного использования. Это был первый случай краудфандинга БПЛА. Это привело к созданию компании под названием Shenzhen Da-Jing Innovations (DJI) Technology, базирующейся в Шэньчжэне (провинция Гуандун, Китай) и основанной в 2006 году. По оценкам, к 2021 году на долю DJI приходилось 70% рынка коммерческих БПЛА. В 2019 году DJI приобрела контрольный пакет акций шведского производителя фотоаппаратов Hasselblad, наиболее известного своими профессиональными среднеформатными камерами, что добавило в линейку продуктов DJI высококачественную оптику.
На Украине произошла закупка беспилотников DJI Phantom, а затем была встроена готовая видеокамера, что привело к созданию очень экономичных БПЛА, но их возможности имели значительные ограничения. Канал передачи данных от оператора к БПЛА и назад легко обнаруживался и подвергался электронной атаке. В качестве альтернативы, положение оператора БПЛА может быть обнаружено и подвергнуто кинетической реакции. В этом случае типичным ответом станет быстрый артиллерийский или минометный огонь по позиции оператора БПЛА, что означает, что для его выживания требуется быстрая смена позиции и/или управление из безопасного и защищенного места.
Один комментарий, который часто упоминается в анализе операций БПЛА в конфликте на Донбассе после 2015 года, описывает то, как русские пытались использовать свои БПЛА. Если украинская позиция оказывалась захвачена российским БПЛА определенного типа, в течение 10-15 минут эта позиция поражалась артиллерийским или ракетным ударом. Другая российская тактика заключалась в том, чтобы направить два БПЛА в определенный район, один на низком уровне, чтобы вызвать огонь с украинских позиций, а второй российский БПЛА на более высоком уровне наблюдал за происходящим, а затем предоставлял данные для наведения артиллерии, чтобы нанести удар по незащищенным украинским позициям.
Развитие российского потенциала
Нет сомнений в том, что российская аэрокосмическая промышленность способна проектировать, разрабатывать и производить передовые системы, однако, как и другим частям российской оборонной экосистемы, ей пришлось столкнуться с годами недостаточных инвестиций в постсоветскую эпоху, что ограничило ее рост и техническое развитие. Эпоха В.Путина, начавшаяся в конце 1999 года, была направлена на решение многих проблем, возникших при Б.Ельцине – была восстановлена власть центрального правительства, появилась стратегия на будущее, и национальная экономика постепенно восстанавливалась. Что касается коррупции, то она не исчезла, а стала инструментом для правящей элиты, чтобы вознаградить себя и своих сторонников.
В более широком смысле, основополагающая идеология «путинизма» призывает к национальному обновлению в России и возвращению к величию. В рамках этого процесса российское правительство стремилось реформировать свои вооруженные силы, а также вернуть им их восприятие «величия». Параллельно с этим они стремились восстановить российскую оборонную промышленность, чтобы она была способна поддерживать современную военную мощь, и инвестировать в исследования и разработки, чтобы компенсировать постсоветские годы.
Если Россия хотела доминировать на постсоветском пространстве, ей нужны были хорошо оснащенные, хорошо организованные и хорошо управляемые вооруженные силы. Продолжающийся конфликт в Чечне и российское вторжение в Грузию в 2008 году продемонстрировали важность военной и оборонно-промышленной реформы. Процесс реформ был направлен на восстановление возможностей, которые разрушались на протяжении многих лет, кроме того, российские военные мыслители были очарованы возможностями беспилотных и автономных систем, а интерес к усовершенствованным БПЛА рассматривался как важное событие.
В советское время разработка платформ, похожих на БПЛА, была непоследовательной. Ту-141 «Стриж» был введен в эксплуатацию в конце 1970-х годов, а вскоре за ним последовал Ту-143 «Рейс». На Ту-143 устанавливалась полезная нагрузка в виде разведывательной капсулы, которая снималась с летательного аппарата для обработки после миссии. Советы использовали Ту-143 во время Ливанской войны 1982 года для поддержки своего сирийского союзника, и это был конфликт, в котором Израиль впервые с огромным успехом применил современный боевой БПЛА. Несомненно, Советы знали о том, насколько полезными были эти израильские БПЛА, но реальной реакции на это развитие не последовало. Интересно, что как Ту-141, так и Ту-143 используются Украиной в текущем конфликте, в основном в качестве эрзац-ракет со взрывной нагрузкой. В марте 2022 года в Хорватии потерпел крушение Ту-141, предположительно, украинского происхождения, который отклонился от курса и разбился, когда у него закончилось топливо.
Следующим поколением советских БПЛА стала яковлевская «Пчела». Она поступил на вооружение советских ВВС в конце 1980-х годов, использовалась для разведки и была оснащена нисходящей видеосвязью. Проблема этих советских БПЛА заключалась в том, что они были ограничены по сравнению с тем, что делали израильтяне или другие западные производители, и все больше отставали от времени с точки зрения возможностей.
В постсоветскую эпоху интерес к БПЛА присутствовал, а способность разрабатывать и внедрять надежные решения для российских БПЛА отсутствовала. Более того, они пришли к выводу, что БПЛА могут предложить гораздо больше, чем просто боевое снаряжение. Если вы посмотрите на Россию, размеры ее границ огромны, они бы отличной миссией для наблюдения с помощью БПЛА. Помимо этого, БПЛА можно было бы использовать для наблюдения за трубопроводами и линиями электропередач, для управления чрезвычайными ситуациями и оказания помощи в случае стихийных бедствий. Все это породило ожидания, что Россия должна иметь эффективный собственный потенциал БПЛА.
Продолжение:
По материалам ресурса euro-sd.com
Подписывайтесь на наш телеграм-канал
Ваши комментарии